Студент первого курса политеха Петр Козолин с дрожью в коленках пришел на экзамен по программированию. Этот предмет казался ему настолько закрученным и непонятным, что он при одной мысли о неминуемой сдаче экзамена морщился и становился похожим на знак вопроса. Программирование Козолин не понимал напрочь, поэтому никогда не садился выполнять домашнее задание, а на занятиях сидел, с широко раскрытыми, полными ужаса глазами, наблюдая за построением закрученных алгоритмов.
Неприязнь к программированию пошла у Козолина с школьной скамьи. Его учитель информатики, бывший начальник расформированного транспортного цеха, перешел в учительский корпус, воспользовавшись тем, что в школе не велась информатика. Учитель информатики знал предмет понаслышке и не больно утруждал себя: вместо изучения языков программирования предлагал ученикам игровые программы или редакторы текстов, а сам садился за учительский стол и, закинув нога за ногу, занимался чтением, как он сам говорил, прессы. При таком обучении Козолин научился кой-как с помощью текстового редактора создавать простенький отчет, а с помощью электронной таблицы производить несложные математические расчеты, а вот программировал с трудом. Тяжело ему давались даже линейные алгоритмы, а потому каждый вечер перед тем, как лечь спать, он молил Бога быть к нему на экзамене благосклонным, клялся крестясь, что не будет больше пропускать занятия и усердно примется осваивать так ненавистный ему предмет.
Однако заниматься программированием у Козолина не хватало времени. Дело в том, что Петр подрабатывал в фирме “Орион”, где набирал на компьютере тексты, чертил таблички и рисовал схемы.
К экзамену по программированию Козолин готовился сутки, тяжело сопя, пытался выучить схему построения циклов и обработки массивов. Уже, когда стало рассветать, Петр завел будильник и прикорнул на диване. После бессоной ночи в голове шумело, словно по ней стучали сотни молоточков. “Только бы сдать,” – по дороге мучительно размышлял Козолин.
Экзаменатор доцент Петр Кондратьевич Полусапов был сегодня не в духе. Его возмутило, что экзамен пришелся на субботу, пришлось отложить поездку на дачу, где он любил истопить баньку, попариться березовым веничком. Полусапов страдал бессонницей, а потому плохо спал ночь и пришел на экзамен с красными глазами. Утром случилась еще одна неприятность: как назло он не смог найти очки и вынужден был одеть очки сына, которые до боли сдавливали душками голову.
Полусапов зашел в аудиторию, разложил на столе экзаменационные билеты и предложил студентам их тащить. Когда очередь дошла до Козолина, он на ципочках приблизился к столу, зажмурив глаза, вытащил билет и долго не решался сдвинуться с места.
– Назовите номер билета, – сухо спросил доцент.
Козулин не отвечал. Когда экзаменатор повторил вопрос, Петр приоткрыл один глаз, с ужасом промямлил:
– Массивы.
– Что? – удивленно глянув на студента, спросил экзаменатор.
– Билет №5, – растерянно мигая глазами и озираясь по сторонам, словно прося о помощи, пролепетал Козолин.
– Готовьте ответ, – ласково сказал Петр Кондратьевич.
С массивами у Козолина дела были особенно плохи. Как назло, когда проходили эту тему руководство фирмы послало его в командировку. А когда он попытался сослаться на занятость директор фирмы пригрозил увольнением и показал на дверь. Вспомнив нищенское существование до устройства на работу, Петр извинился перед директором, побежал оформлять в бухгалтерию командировку. Пока мыкался в разъездах, его однокашники штудировали массивы. “Как жаль, что я тогда уехал,” – идя готовить ответ на вытащенный билет, подумал Козолин.
Петр в глубине души наделся на шпагалку. Он дома научился быстро вытаскивать спасительную бумажку. Улучив момент, когда экзаменатор подошел к двери, чтобы впустить в аудиторию очередного экзаменующегося, Козолин сунул руку в карман и уже отсчитал номер интересующей его шпаргалки. Словно предвидя обман, Полусапов резко обернулся и уставился немигающиими глазами на Козолина. У Петра покраснели кончики ушей, на лбу обозначились горошины пота. Он трясущейся рукой вытащил из кармана носовой платок, который предусмотительно дома сунул в карман, где находились шпаргалки, вытер со лба пот и стал сморкаться. Экзаменатор подошел вплотную к Козолину придирчиво его оглядел, не заметив ничего подозрительного, стал пятиться к двери, одновременно наблюдая за экзаменующимися. “Пасет!” – мелькнула тревожная мысль в голове Козолина.
Вскоре экзаменатор пригласил Козолина отвечать по билету. Петр нехотя встал, чувствуя, что по спине пошла мелкая дрожь, взгляд его был туманен и туп. Прежде, чем отвечать, Козолин глянул на преподавателя. Петр Кондратьевич, зевая, сидел напротив, безразлично поглядывая по сторонам. Однако Козолин знал по рассказам старшекурсников, что экзаменатор следит за каждым словом экзаменующегося, а поэтому старался не высказывать о массивах категорических суждений, ограничиваясь общими рассуждениями, как говорится, вокруг да около.
Вскоре невнятный ответ Козолина порядком надоел Петру Игнатьевичу, он поморщился, словно от зубной боли, не спеша пригладил волосы, достал из кармана ручку, написал на листочке два элемента массива а(1) и а(2), громко спросил:
– Как поменять местами значения элементов массива, находящиеся в ячейках памяти а(1) и а(2)?
– Надо записать а(1) = а(2), – выпалил Козолин.
– Вы потеряете значение ячейки а(1), – поправив очки, возразил Полусапов.
Петр, напрягая слух, засопел в надежде на спасительную подсказку. В классе послышался разрозненный шепот. Экзаменатор постучал костяшками пальцев по столу, грозно оглядел класс. Когда все угомонились, сказал:
– Вы пропустили у меня половину занятий.
– Я болел, – промямлил Козолин.
– Почему не отчитались за пропуски после болезни?
– Не хотел Вас лишний раз беспокоить.
Полусапов удивленно глянул на собеседника, ухмыльнувшись, сказал:
– Надо же. Какой жалостливый студент.
Сняв, надоевшие очки, Полусапов спросил:
– Вы можете рассуждать?
Козолин, засопев, чуть заметно кивнул.
– Тогда слушайте: имеется два стакана в одном из которых находится вода, а в другом – сок. Как поменять содержимое стаканов?
Петр молчал. Он обвел взглядом класс, пытаясь уловить спасительную подсказку. Полусапов, не спуская глаз с собеседника, опять застучал костяшками пальцев правой руки по столу, а левой указал жестом на дверь.
– Возьмите третий пустой стакан, перелейте в него сок, в освободившийся стакан из под сока перелейте воду и, наконец, в стакан где была вода перелейте сок. Вот и все. Ясно?
– А причем тут массив? – спросил Козолин. Рот его был открыт, глаза удивленно моргали.
– Подумайте. Этот пример был приведен на лекции при изучении темы массивы. Вы присутствовали на ней?
– Я болел, – краснея, опять соврал Козолин.
– Выходит, что Вы болели полсеместра, перелистывая страницы журнала учета посещаемости, сказал Полусапов.
– Я больше не буду, – промямлил Козолин.
Опять наступила тишина. Козолин обхватил голову руками, зажмурил припухшие от недосыпания и красные от напряжения глаза. Полусапов прошелестел страничками журнала посещаемости и, глянув на Козолина, болезненно скривив губы, словно от удара радикулита, сказал:
– Ставлю Вам неудовлетворительно.
– Я же готовился к экзамену целые сутки, ночь не спал.
– И всего-то?
– А разве этого мало?
– Почему же тогда Вы не можете поменять местами элементы массива?
– Я, я… забыл. Объясните пожалуйста.
– Берете третью ячейку, скажем, k и момещаете в нее значение а(1), потом в ячейку a(1) помещаете значение а(2) и, наконец, в ячейку а(2) помещаете содержимое ячейки k. Мы фактически проделали то же самое, что и в случае смены содержимого стаканов. Вы не можете даже рассуждать по аналогии. Извольте получить заслуженный неуд.
– Полусапов старательно вывел в экзаменационной ведомости “неудовлетворительно”, взял со стола зачетную книжку Козолина, сухо сказал:
– Приходите в следующий раз.
– Поставьте троечку, я исправлюсь.
– Не могу.
– Можно придти завтра? Я подготовлюсь!..
– Завтра воскресенье.
– Тогда послезавтра!
Полусапов грозно глянул на Козолина громко, чеканя каждое слово, сказал:
– Не раньше, чем через неделю!
Экзаменатор резко встал со стула молча показал Козолину жестом руки на дверь.
По дороге домой Козолин рассуждал: “Зачем я устроился в эту фирму?! Придется теперь неделю информатику учить.”
Но когда Петр вспомнил, что после экзамена его ждет составление отчета остановился, почесав за ухом, нерешительной походкой направился к зданию, арендованному фирмой “Орион”.