НАТАЛИЯ МУСИНОВА
Эльза Первая и тополиный народец
повесть для детей
Детский дом «Ромашка» находился вдалеке от города, в нескольких километрах от леса, поэтому его воспитанникам позволялось гулять и играть только на закреплённой за «Ромашкой» территории, огороженной высоким деревянным забором. Эту территорию (а она довольно большая: это и старый сад, и стадион, и спортивные сооружения) охранял большой и суровый Пётр Иванович в военной форме. Он – ветеран войны в Афганистане, и все его звали попросту Петя-Афганец.
Петя-Афганец с ружьём наперевес с утра до вечера обходил вверенный ему объект, и, надо сказать, на всех это производило устрашающее впечатление. Дети даже всерьёз думали, что он не спал вовсе, потому как была у него бессонница на нервной почве ещё с 80-х годов прошлого века. Вот он и маячил, как привидение, туда-сюда не от хорошей жизни. Даже воспитатели его побаивались: мало ли что учудит, контуженный всё-таки, но другого охранника найти было негде. Кто же поедет в такую глухомань да за мизерную зарплату? Вот и жил Петя-Афганец уже который год в этом детдоме на полном, как говорится, государственном обеспечении. Да и где ему ещё жить-то? Как он после войны вернулся, так жена его больного бросила, квартиру через суд отобрала, и он вынужден был на улице жить. Помыкался, помыкался, даже пить начал – так, наверное, и спился бы совсем, если бы не случай.
Однажды на вокзале, где работал грузчиком, встретил он седую суетливую толстую женщину с неподъёмными чемоданами. Он предложил помощь в перевозке вещей, та согласилась. Оказалось, что она – директор детского дома «Ромашка» Зоя Игнатьевна, и ей срочно требуется охранник, потому как прежний неожиданно умер. Пётр Иванович согласился помочь (при этом, дав себе слово: завязать с алкоголем раз и навсегда) и поехал вместе с ней на задрипанном рейсовом автобусе в детдом.
Вечером он уже принимал, что называется, должность. Ему выдали охотничье ружьё (на всякий «пожарный») и поселили жить в избушку (КПП) у ворот со шлагбаумом. В ней всё было по высшему классу: кровать, стол, кресло и даже самая настоящая печка. А на юбилей директор с воспитателями в награду за хорошую работу подарили ему чёрно-белый телевизор. О таком комфорте на старости лет Пётр Иванович даже и не мечтал.
– Пойду в свой пятизвёздочный отель! – с удовольствием шутил Петя-Афганец при каждом удобном случае.
Детки его не любили: строгий он был, ругал их за всякие безобразия и грозился: «Пристрелю всех к едрене-фене, коли в лес побегут!». И мальчишки его слушались, так как он был единственный взрослый мужчина на всём обозримом для них пространстве. Все воспитатели, учителя и директор – женщины, а для воспитания настоящих пацанов нужен, конечно, мужчина. Вот и водили, так сказать, на воспитательную беседу к Пете-Афганцу мальчишек уставшие от их хулиганств воспитательницы. И, надо сказать, действовало слово заслуженного ветерана на неокрепшее мальчишеское сознание. А уж если не действовало, то Пётр Иванович применял крайнюю меру – угрозу: «А не то пристрелю к едрене-фене!». И неизвестно, чего больше боялись баламуты: быть пристреленными или попасть к «едрене-фене» (тем более, кто этот «едреня-феня», они не знали). Вот так и поддерживалась дисциплина в детдоме с романтическим названием «Ромашка».
Время шло быстро, и дети покидали родные пенаты, выходя, как говорится, во взрослую жизнь…
Однако правительство приняло социальную программу по сокращению неперспективных детских спецучреждений. Вот так милый сердцу детский дом «Ромашка» превратился в «неперспективное спецучреждение», подлежащее сокращению. Незаметно «Ромашка» стала пустеть: старших деток перевели в более благоустроенные и «перспективные спецучреждения», младших (кто посимпатичнее) разобрали патронатные семьи. А другие по-прежнему находили приют в увядающей «Ромашке».
Так в детдоме оставались «десять никчемных мальчишек-бармалеев» и одна «отвратительная рыжая девочка», да ещё трое воспитательниц, которым «уже некуда больше идти», «бессмертная» директриса Зоя Игнатьевна и угрюмый охранник Петя-Афганец. И все они прекрасно понимали, что скоро и их разношёрстная компания рассыплется. Вот и жили они, вроде как обычно, но с каждым днём крепло у них ощущение надвигающейся опасности.
«Отвратительную рыжую девочку» звали Лиза. Она действительно обладала плохим характером: была очень несговорчивой. Слегка раскрашивал этот угрюмый образ рыжий-прерыжий цвет её кудрявых волос, заплетённых в худенькую длинную косичку красной лентой, рыжий-прерыжий цвет её пушистых бровей и ресниц, обрамляющих зелёные выразительные глаза, а также рыжие-прерыжие крупные веснушки на курносом носу.
«Десять никчемных мальчишек-бармалеев» всегда обращали повышенное внимание на «отвратительную рыжую девочку». А когда они её обзывали: «Рыжая, рыжая!», – то она им показывала язык и корчила ужасные гримасы. А если они её дергали за косичку, то она их так больно щипала, что те жаловались Пете-Афганцу с надеждой, что он её, может быть, даже «пристрелит к едрене-фене»!
Но вот что удивительно: все Лизу не любили и ругали, все, кроме Пети-Афганца. Он, конечно, кричал на неё для порядку, но как-то неубедительно, а потом брал за руку, уводил в свою «пятизвёздочную» избушку, сажал в кресло и читал нотации о том, как нужно вести себя благовоспитанной девочке в обществе: не показывать язык, не корчить ужасные рожи и, конечно, не щипаться! Всё это из раза в раз объяснял Пётр Иванович, а про себя искренне жалел сироту, которую и защитить-то было некому. А Лиза сидела, насупившись, и слушала, слушала, а про себя думала о том, как одинок этот старый больной дедушка Петя, и поговорить-то ему совсем не с кем. Девочка тоже его жалела.
Но всё-таки Лиза Петю-Афганца побаивалась, поэтому предпочитала выживать в одиночку, к тому же так легче было мечтать о том, как она обязательно поднимется высоко-высоко и достанет до самого неба, потому что на нем живёт её мама… Ну, по крайней мере, так сказала воспитательница, когда Лизе было четыре года.
– Лиза, деточка, теперь тебе не нужно ждать маму каждое воскресенье… – подбирала женщина слова.
– Почему? – спросила тогда ещё совсем маленькая Лиза.
Воспитательница, заметно нервничая, ответила:
– Потому что теперь твоя мама улетела на небо и там живёт вместе с другими звёздочками.
– Понятно, – тихо ответила Лиза, не зная, радоваться ей или огорчаться. Ведь и раньше она никогда не видела маму, но не переставала надеяться, что та непременно приедет и заберёт её жить в большой красивый город. А теперь можно хоть каждую ночь смотреть на небо и видеть маму, потому что мама – это самая-самая красивая звезда на всём небосклоне!
И вот Лизе исполнилось уже семь лет, но ей пока не удалось осуществить свою заветную мечту… Как-то раз весной Лиза, как всегда, одна, играла во дворе детдома. Уже который час за ней никто не присматривал: дети и персонал были на стадионе и играли в мяч. Лиза сидела на скамейке, недалеко от развесистого старого серебристого тополя, и играла со своей любимой куклой Дашей в «дочки-матери», как вдруг у куклы отломилась ручка, и её, видимо, невозможно было починить, потому что игрушка уже не раз была в ремонте, и Петя-Афганец предупредил, что, если ещё раз сломается, то больше не отремонтировать – и надо смело выбрасывать. Это очень огорчило девочку, и она заплакала.
– Ну вот! Даша сл-сл-сл-омалась, теперь мне совсем не с кем др-др-др-др-ужить… – всхлипывала Лиза, глядя на лупоглазую подружку.
Но кукла в ответ, конечно, промолчала. И стало девочке так нестерпимо одиноко, что сердце заболело от тоски…
– Почему же? Поиграй со мной! – сказал звонко кто-то тоненьким голоском.
Лиза подняла глаза, но никого не увидела. Подул ветер и повсюду развеял тополиный пух.
– И со мной! И со мной! И со мной! – закричали наперебой со всех сторон звонкие голоса.
Ничего не понимая, Лиза смотрела вокруг, но никого, кроме тополиного пуха, не видела.
– Вы кто?! – спросила с боязнью девочка.
– Мы – тополиный народец! – ответили хором незнакомцы.
– А вы где?! – засуетилась Лиза.
– Вокруг тебя! – пищали они.
И тут Лиза присмотрелась и увидела, как на парашютиках тополиного пуха к ней с высокого тополя спускаются десятки, а, может, и сотни, худеньких человечков в полупрозрачных белых одеждах, мало чем отличающихся от тополиного пуха. Их длинные пушистые волосы развевались на ветру.
– Я вижу вас! – воскликнула девочка.
– А мы давно за тобой наблюдаем! – сказала одна пушинка-девочка с длинными ресницами, присев к Лизе на ладонь.
– Почему я вас раньше не видела?
– Мы стараемся не показываться людям, – ответил длиннолицый пушинка-мальчик в серебристой накидке, присев к Лизе на другую ладонь.
– Почему?
– Так положено по закону Природы, – ответила пушинка-девочка с длинными ресницами.
– А почему мне решили показаться? – недоумевала Лиза.
– Нам тебя жалко стало, ты всегда одна… Мы решили тебя развеселить! – ответил пушинка-мальчик в серебристой накидке. – Хочешь, мы споём тебе песенку?
– Конечно, хочу! – встрепенулась Лиза, вытирая слёзы.
И тут тополиный народец организовался в круг и стал петь весёлую песенку, танцуя в воздушном танце:
Мы – добрый народец,
Живём сотню лет
На тополе этом,
И лучшего нет,
Чем в танце кружиться
И песенку петь.
Давай с тобой вместе
На звёзды смотреть!
– Ой! – воскликнула Лиза. – Я очень-очень хочу с вами на звёзды посмотреть! Это возможно?
– Конечно! Приходи сегодня ближе к ночи! Мы тебя будем здесь ждать! – предложили тополиные человечки, кружась вокруг Лизы.
– Как же я вас тёмной ночью увижу?
– Тополь же серебристый, он ночью светится, да и мы – тоже! – обнадёжили они и скрылись в ветвях дерева.
Лиза очень обрадовалась такому необычному знакомству. Подобрав сломанную куклу Дашу, она, весело улыбаясь, побежала в дом и легла в кровать, чтобы поскорей наступила ночь. Но ночь почему-то пришла вовремя. Воспитательница, пожелав Лизе: «Спокойной ночи», – скрылась за дверью.
Лиза с нетерпеньем стала ждать темноты. Ближе к полуночи девочка прямо в пижаме через окно своей спальни осторожно выбралась во двор. Благо, что окно низко и на земле «сушилось» забытое кем-то одеяло, поэтому приземление было мягким. Крадучись сквозь деревья и кусты, Лиза пробралась к серебристому тополю.
– Эй! Тополиный народец! Вы здесь? – спросила девочка, поглаживая корявый ствол старого дерева.
– Да-а, мы ту-ут! – сонно отвечали ребята-тополята, вылезая из густых ветвей.
– Вы мне покажете звёзды?
– Конечно! – ответил тополиный мальчик в серебристой накидке.
– Только тебе нужно стать маленькой, как мы, – сказала девочка с длинными ресницами.
– Но как? – расстроилась Лиза.
– Есть способ! Видишь вот это дупло? – спросил пушинка-мальчик.
– Да! – подтвердила Лиза.
– Тебе надо влезть в него с одной стороны, а вылезти – с другой! – продолжил пушинка-мальчик.
– Хорошо! – весело согласилась Лиза и потянулась к дуплу. – Не достать, высо-о-о-ко!
– Не огорчайся, мы тебе поможем! – сказала ещё одна пушинка-девочка с улыбающимися глазами на круглом личике.
И тут все тополиные человечки разом подлетели к Лизе и, цепляясь за её пижаму длинными тонкими пальчиками, стали пытаться поднять её вверх.
– Раз, два, три! Поднимаем! – приказал пушинка-мальчик в серебристой накидке.
Вдруг Лиза ощутила, как она медленно поднимается прямо к заветному дуплу и опускается на ветку напротив него.
– Ура-а-а! – прокричали тополиные человечки. – У нас получилось!
– Хорошо, что сегодня я не ужинала, а то не подняли бы, – заметила девочка, заглядывая в дупло.
– Эй! – крикнула она.
– Эй - эй - эй! – повторило эхо.
– Залезай, не бойся! – советовали тополята, кружась, как пчёлы, вокруг неё.
Лиза забралась внутрь. И тут с ней стало происходить что-то невероятное, но очень приятное… Через некоторое время Лиза выбралась с противоположной стороны из дупла да чуть не упала, потому как уменьшилась в размерах и стала весить, как тополиная пушинка. Хорошо, что тополята подхватили.
– Опа! – взвизгнули они, помогая девочке удержать равновесие на веточке.
– Какая хорошенькая! – заметила круглолицая пушинка-девочка, всматриваясь в «новую» Лизу.
–Ма-а-а-а-ленькая! – обрадовался пушинка-мальчик, разглядывая Лизу с ног до головы.
– Ры-ы-ы-ы-женькая! – подтвердила пушинка-девочка, касаясь щеки Лизы своими длинными ресницами. Остальные с восторгом тоже рассматривали Лизу.
– Щекотно… – смутилась девочка и отстранилась от необыкновенных человечков да чуть не упала.
– Осторожно! – предупредил пушинка-мальчик, подхватывая Лизу за талию.
– Теперь тебя зовут Эльза! – сообщила новость круглолицая пушинка-девочка.
– Почему?
– Потому что девочек, которые попадают сюда из мира людей, положено называть Эльзами, – попыталась объяснить пушинка-девочка с длинными ресницами.
– И много Эльз здесь побывало? – поинтересовалась Лиза.
– Нет, ты – Эльза Первая! – весело ответил пушинка-мальчик.
– Необычайно приятно стать Эльзой Первой! – поблагодарила за титул Лиза и улыбнулась. – А как зовут вас?
–Ийя, – ответила круглолицая пушинка-девочка с улыбающимися глазами.
– Юка, – назвалась тополинка с длинными пушистыми ресницами.
– Вутт Шестнадцатый! – представился пушинка-мальчик в серебристой накидке. – Я – герцог Тополиного герцогства, а это – мои подданные.
И тут Лиза (она же Эльза Первая) заметила, что все тополиные человечки поклонились герцогу Вутту Шестнадцатому, на кудрявой головке которого чудесным образом появилась изящная серебряная корона.
– Теперь похож на герцога? – спросил он у растерявшейся Лизы.
– О, да, ваше герцогство! – ответила Лиза, преклонив перед ним свою рыжеволосую голову.
– Не надо подобострастия, ты ведь тоже – особа привилегированная: не каждая девочка становится в Тополином герцогстве Эльзой Первой! – объяснил Вутт.
Лиза подумала, что она теперь действительно необычная девочка, а значит, и дальше с ней могут происходить разные чудеса.
– Теперь, Эльза, держись крепче! Мы полетим на самую верхушку тополя, чтобы увидеть звёзды, как ты и хотела, – с этими словами Вутт Шестнадцатый и Юка, взяв Лизу за руки, стали поднимать её всё выше и выше, и выше, пока не оказались на самой высокой ветке могучего серебристого тополя. Тополиный народец поднимался вместе с ними, напевая свою весёлую песенку:
Мы – добрый народец,
Живём сотню лет
На тополе этом,
И лучшего нет,
Чем в танце кружиться
И песенку петь.
Давай с тобой, Эльза,
На звёзды смотреть!
Наконец, все вместе с Лизой удобно разместились на верхушке дерева и подняли головы к ночному небу, на котором уже зажглось множество звёзд. Маленькие человечки всматривались в ночное небо и указывали своими тонкими пальчиками на сияющие точки, о чём-то тихо переговариваясь.
– Которая из них моя мама? – размышляла вслух девочка. – Все звёзды очень красивые…
– Не знаю, – ответил Вутт, пожав плечами.
– А может, нужно позвать её, и она как-то откликнется? – предложила Ийя.
– Давайте все вместе её позовём! – согласилась Юка и все остальные.
– Ма-ма! Ма-ма! – кричали тополята вместе с Лизой. – Ма-ма-а-а-ма!!
Их звонкий призыв улетал, казалось, в самое небе. Его слышали все, все звёзды (наверное, тоже чьи-то мамы и папы), сияя в ответ разноцветными лучами.
Вдруг одна скромная отдалённая звёздочка вспыхнула ярким светом и, сорвавшись с места, полетела прямо на землю!
– Мама! Это моя мама! – возликовала Лиза и подпрыгнула на ветке, чуть не свалившись от радости. – Мамочка, я здесь! Твоя Лиза тут, на дереве! – кричала девочка, плача от радости.
А летящая звёздочка, озарив всех ярким всполохом, бросила свой луч рядом с тополем, на котором сидели тополиные человечки. Луч вонзился в землю, а звёздочка исчезла в ночном небе. Тополь несколько покачнулся.
– Ой!! – вскрикнули все и плавно, как и положено тополиным человечкам, попадали на землю. Хорошо, что Вутт и Юка крепко ухватили Лизу за руки, что и позволило всем благополучно приземлиться.
– Ничего себе! – заметили тополята дымящуюся неподалёку от дерева небольшую воронку от взрыва.
– Что это на дне блестит? – спросил Вутт, разглядывая светящийся синим светом необыкновенно красивый круглый камушек.
– Это, наверное, подарок моей звёздочки-мамы! – обрадовалась Лиза.
– Так и есть! – согласились все с этим предположением.
– Мне надо срочно стать большой, чтобы забрать камушек, иначе Петя-Афганец его уничтожит! – с опаской сказала Лиза, увидев свет в окнах КПП.
Тополиные человечки подняли Лизу в дупло. Через несколько необычайных мгновений девочка, став прежней, выбралась с обратной стороны и, смело спрыгнув с ветки, бросилась к месту, куда попал звёздный луч.
– Вот он, мамин подарок! – с любовью произнесла Лиза, поднимая ещё тёплый сияющий небесным светом камушек. Она крепко зажала его в кулак и поднесла к сердцу. – Как тепло стало. Спасибо тебе, мамочка! – произнесла взволнованная девочка.
– Кто это тут хулиганит? Пристрелю всех к едрене-фене! – заорал выбежавший в одних трусах и майке с ружьём в руках Пётр Иванович.
Лиза крикнула тополятам:
– Пока, я – домой! – и быстро скрылась во дворе дома.
Наутро весь детдом обсуждал ночной «кошмар», который стал ещё ужаснее со слов Пети-Афганца.
– Выбегаю я, значит, на шум! Гляжу, а над тополем висит эта… Тарелка летающая! И бомбит! Я по ней из ружья пальнул! – рассказывал детдомовцам Пётр Иванович.
– Кого бомбит-то? – переспрашивают они.
– Нас, кого еще! – заверил ночной «снайпер».
– Ну, и кто пострадал? – улыбаясь, спросила Зоя Игнатьевна.
– Как кто?! Я пострадал! Получил, так сказать, психологическую травму! Надо бы премию выписать для поправки здоровья! – не унимался «герой». – Вот и тополь наш чуть не сгорел от их оружия!
– В инопланетян я, конечно, не верю, – скептически отозвалась директриса. – А вот тополь – старый, и его, действительно, пора срубить, а то и впрямь загорится от искры какой-нибудь, а это уже опасно: у нас дети!
Услышав это, Лиза, стоявшая всё это время в стороночке и что-то сжимавшая в кулачке, аж подпрыгнула, воскликнув:
– Не надо тополь рубить! Он ведь живой!!
– Что ты, Лизонька, переживаешь так? Мы его быстро: вжик, вжик, – и на дрова! – «успокоил» девочку Пётр Иванович.
– Как на дрова?! Его нельзя на дрова!! Никак нельзя!! – кричала Лиза, побежав за Петей-Афганцем.
– Что ты, Лиза, так волнуешься? Не пойму! Дался тебе этот тополь! Мы его всё равно срубим по причине противопожарной безопасности!
– А когда?! – не унималась девочка.
– Сегодня и срубим! – отвечал Петя-Афганец.
– Пётр Иванович!
– Ну, что тебе?
– Дедушка Петя, давайте тополь завтра рубить будете! – взмолилась Лиза.
При словах «дедушка Петя» суровый Пётр Иванович как-то размяк, ещё раз посмотрел на плачущую девочку и согласился:
– Ладно, завтра так завтра! Не реви только!
– Спасибо! – ответила Лиза и быстро стала соображать, как спасти тополиный народец. «Они не умеют летать на далёкие расстояния, а лес – неблизко. Как же их в лес переправить?» – размышляла она.
– Дедушка Петя, а ты сможешь ещё одну мою просьбу выполнить? – тихо спросила, хитро прищурившись, Лиза.
– Какую просьбу?
– Понимаешь… – тут девочка решила «скосить» под маленькую. – У меня кукла Даша, которую ты не раз чинил, совсем умерла.
– Трагедия какая! – иронично заметил Пётр Иванович, стараясь не показать этого Лизе.
– У неё ручка отломилась… Её очень надо в коробочке в лес отнести… Понимаешь?
– Пока не очень, – признался Пётр Иванович.
– Нельзя ей здесь, с детьми. Она ведь неживая. Её надо в лес отнести. Теперь понимаешь?
– Такую даль переться, три километра? Из-за какой-то ерунды?
– Дедушка Петя, для меня это очень-очень важно! Кто же мне поможет, если не ты? – тут Лиза стала «давить» на жалость. – У меня ведь ни мамы, ни папы нет. Я – одна на всём белом свете… – упавшим голосом произнесла последний аргумент девочка, опустив голову и заплакав.
– Ну ладно, ладно, только не реви! Не выношу девчачьих слёз!! Тащи сюда свою «мёртвую» куклу, отнесу, так и быть! – согласился Петя-Афганец, так и не поняв смысла в странной просьбе ребёнка.
– Спасибо! – быстро отреагировала Лиза и помчалась во двор.
К вечеру, когда все были заняты своими делами, Лиза подошла к серебристому тополю.
– Эй, Тополиное герцогство! Выходите! – попросила девочка, постучав ладонью по стволу дерева.
– Эльза, это ты? – спросил Вутт, опускаясь к ней на ладонь.
– Беда пришла! – тревожно произнесла Лиза, – Ваш тополь завтра срубят!
– Как срубят?! – воскликнул Вутт.
– Топором…
– Тревога!! Жители Тополиного герцогства, все сюда!! – приказал Вутт.
Ветви дерева зашевелились, и к Лизе стал слетаться тополиный народец.
– Итак, – начал речь Вутт, – Я, герцог Вутт Шестнадцатый, вынужден объявить ужасную новость: завтра наш тополь срубят!
– Ах!!! – раздалось отовсюду.
– Поэтому сегодня я объявляю всеобщую мобилизацию: мы должны покинуть наше жилище… – сказал с невообразимой грустью Вутт, и в его больших глазах задрожали крупные слёзы. Тут все тополята тоже заплакали. На эту печальную картину невозможно было смотреть.
– Как же мы спасёмся? – резонно заметила Ийя, переглядываясь с Юкой.
– О! Мы все умрём!! – завопил в толпе кто-то визжащим голосом, и всеобщий плач стал ещё громче.
– Не умрёте! – уверенно заявила Лиза. – Я – Эльза Первая – не позволю умереть моим друзьям! Я придумала план вашего спасения!
Тут все неожиданно смолкли.
– Что за план? – воодушевился Вутт, подлетая ближе к девочке. Все последовали за ним.
– Вот коробка, она довольно вместительная, вы все, за исключением Вутта и Юки, должны будете сюда забраться. Поместитесь? – спросила Лиза.
Тополята подлетели к розовой коробке (в ней должна была ехать в лес «мёртвая» кукла Даша) и заглянули внутрь.
– Тесновато, конечно… – засомневались тополиные человечки.
– Кода вы в ней разместитесь, я завяжу коробку вот этой лентой, – и Лиза сняла красную шёлковую ленту, которой была заплетена её коса.
– Но как же мы выберемся из коробки, когда попадём в лес? – спросила Ийя в недоумении.
– Ленту развяжут Вутт и Юка и выпустят вас на свободу, – ответила Лиза.
– Кто и когда нас понесёт в лес? – спросил Вутт.
– Пётр Иванович, сегодня! Я с ним уже договорилась, – гордо ответила девочка.
– Этот ужасный человек с ружьём?! – возмутились все.
– Он вовсе не ужасный, психованный, конечно, но не ужасный. К тому же он не будет знать, что в коробке находитесь вы, маленькие тополиные человечки, – разъяснила Лиза.
– А как же тогда? – переспросила Юка.
– Петя-Афганец будет думать, что в коробке лежит моя сломанная кукла, которую он и отнесёт в лес.
– Вдруг он откроет коробку? – с опаской предположил Вутт.
– Нет! Я возьму с него честное слово… К тому же у вас нет другого выхода, – завершила фразу Лиза, поймав недоверие в глазах маленьких человечков.
– Где будем находиться всё это время мы с Вуттом? – поинтересовалась Юка.
– Будете сидеть на шляпе Петра Ивановича и следить за дорогой, а потом, когда коробка останется без присмотра, развяжите ленту! Так тополиный народец будет спасён! – заключила Лиза.
– Вот это план! Грандиозно!! – заявила Ийя, захлопав в ладоши.
– Ура!! Мы спасёмся!! Слава Эльзе Первой!! – закричали все под бурные аплодисменты.
– Итак, приступим к осуществлению плана! – призвала Лиза, открыв розовую коробку.
Вечером, взяв с собой суперценную кладь, Лиза пришла в дом к Петру Ивановичу. Тот уже собирался в дорогу: надевал сапоги, проверял военный фонарик, заряжал ружьё настоящими патронами.
– Пётр Иванович, вот моя коробка с бедной Дашей, – сказала Лиза, протягивая Пете-Афганцу ценный груз.
– Понятно, – угрюмо пробурчал он, слегка тряхнув коробку.
– О-о-ох! – тихо донеслось изнутри.
– Что это? – удивился Пётр Иванович.
– Осторожно! – предостерегла Лиза.
– Ну да… – пробубнил он, надевая куртку.
– Пётр Иванович, шляпу наденьте! – «позаботилась» девочка.
– Зачем? – спросил он.
– Дедушка Петя, в лесу холодно – простудитесь! – ласково произнесла Лиза.
После волшебных слов «дедушка Петя» снова растаял.
– Ладно, упрямица! Надену, так и быть! – прокряхтел он и надел шляпу с загнутыми наверх полями. «Что со мной делает эта девчонка! Верёвки вьёт!» – злился про себя он.
Пока Петя-Афганец собирался в дорогу, Вутт и Юка незаметно для него перелетели из кармана Лизы (они всё это время там сидели) на шляпу Петра Ивановича и спрятались за широкими полями, показав девочке рукой знак «О’k» (что означало: «Всё отлично»).
– Только, дедушка Петя! – снова взмолилась Лиза.
– Что тебе ещё, неугомонный ребёнок?!
– Дай мне честное слово, что ты ни за что на свете не откроешь эту коробку!
– Что за глупости?! Сдалась мне твоя кукла Даша!
– Дай мне, пожалуйста, честное слово, которое ты не нарушишь! А если нарушишь, то я раз и навсегда перестану верить всем взрослым людям на целой планете! Дай слово! – потребовала девочка.
– Хорошо! Только отстань! Даю тебе честное слово офицера, что не открою эту чёртову коробку! – проорал Пётр Иванович прямо в ухо Лизе.
– Спасибо, дедушка Петя, – кротко промолвила девочка и, поцеловав его в небритую, пахнущую табаком щёку, вышла из дома.
Пётр Иванович, как-то сразу притихнув, подхватил розовую коробку, зажёг военный фонарик и пошёл в сторону леса.
Лиза долго стояла у ворот со шлагбаумом и махала вслед… А в ответ ей махали своими маленькими ручками Вутт и Юка, высовываясь из-за полей старой дедовой шляпы.
Долго ли, коротко ли, Пётр Иванович добрался, наконец, до леса, когда уже совсем стемнело.
– Ох, я – старый дурак – такую даль пошёл из-за этой полоумной девчонки! – размышлял он вслух, а сам улыбался, вспоминая, как она называла его «дедушкой Петей».
– Как-то даже страшновато… – заметил он, входя в лес и озираясь по сторонам. – А может, всё-таки открыть коробку? Вдруг и не кукла в ней вовсе? – посетило его снова былое сомнение.
– Ты дал честное слово… – прошептал кто-то странным голосом прямо над его ухом.
Это были, конечно, Вутт и Юка, но дед этого не знал! Вот тут-то страх его и пробрал! Он торопливо поставил коробку под ёлку, и, что есть сил, бросился вон из ночного леса, повторяя:
– Я – боевой офицер, я ничего не бо-о-о-о-юсь! – так домчался он до своей избушки, наглухо закрыл за собой дверь и прыгнул под одеяло.
А в это время в лесу с возгласами: «Ура! Мы на свободе! Слава Эльзе Первой!!!» – тополиный народец осваивал новую территорию. Хоть лес был и очень большой, но преимущественно хвойный, поэтому подходящий серебристый тополь переселенцами был обнаружен только к утру. На нём они и разместились, утомлённые, но счастливые, ведь с завтрашнего дня для них начиналась новая тополиная эра…
И только девочка Лиза никак не могла уснуть в эту тревожную ночь. Долго-долго стояла она у окна своей спальни и смотрела на бескрайнее небо, где мерцали чудесным светом серебристые звёзды. «Одна из этих звёзд – моя мама» – шептала девочка и улыбалась какой-то загадочной улыбкой, прижимая к сердцу сияющий синий камушек – мамин подарок.